Со времени открытия нейтрона Чедвиком подмечено, что ядра первого десятка элементов периоди­че­ской системы Менделеева содержат нейтронов столько же, сколько и протонов, а послед­него – в 1,5 раза больше. Слишком сильная зависимость содержания нейтронов в ядре от его атом­ной  массы определенно предупреждает о сущест­вова­нии критического барьера, за которым ядра легких элементов будут самопроизвольно асси­милиро­ваться компактной массой нейтронного (гиперонного) вещества.  Нейтроны любой энер­гии могут легко проникать в ядро, потому что им не нужно преодолевать барьер кулоновского отталки­ва­ния, следова­тельно, и ядра легких элементов будут беспрепятственно падать (аккрецироваться) на нейтронное веще­ство.

На графике распространенности химических элементов во Вселенной (рис. 1) видно, что среди эле­ментов тяжелее железа протонообогащенные изотопы встречаются все реже, а кривая распростра­нен­ности нейтроноизбыточных резко поднимается вверх и обрывается на краю диа­граммы (нижняя правая часть рисунка). Вообще-то этот рисунок, как и следующий далее (Оганесяна) типичен для современной физики своей недосказанностью. – Если график претендует на характеристику вещества всей Вселенной, а не только земной коры, то хотя бы 10% видимого (барионного) вещества Вселенной нужно размес­тить пра­вее отметки 200 а.е.м.

Рис. 1. Кривая распространенности химических элементов во Вселенной.

Красная кривая с двойными (r- и s-) пиками соответствует нейтроноизбыточным изотопам, зеле­ная (p) – протонообогащенным; Ю.Э.Пенионжкевич (шкала массовых чисел более 200 и вопроситель­ные знаки добавлены мною – Г.В.).

Вместо анализа причин появления "ножниц" в правой части графика и прогноза свойств более тя­же­лого, чем уран и торий, вещества, рисунок обрывается на самом интересном месте, будто исследо­ва­теля ничуть не интересует то, что находится за правой рамкой рисунка.

Между тем, обрыв кривой определенно указывает на невозможность существования вещества в моле­кулярном виде (с  протонами внутри ядра и электронными оболочками снаружи) при массе свыше 300-400 а.е.м. Известно, что всякая кривая линия отображает собою ту или иную функцию, которую можно исследовать заданием аргументу экстремальных значений, а если это не проясняет сущности слож­ного по форме графика, то можно вычислить производную этой функции, а то и две. По крайней мере, горизонтальную ось массовых чисел Пенионжкевич мог бы нарисовать как угодно длинной, - до +∞, и тогда при массе ядра свыше 400 а.е.м. его кривая красного цвета пронижет об­ласть существова­ния нейтронных звезд, а при М=3М_* достигнет черной дыры.

Железный пик в центре графика отвечает химическому составу планет и, возможно, звезд (10.01.02 г. по всем информационным каналам TV сообщалось как о сенсации об открытии американ­ским астрофизиком Оливером Меньюлом железного состава ядра нашего Солнца).

Таким образом, если и существует во Вселенной пригодный для органической жизни "остров ста­биль­ности", то это изображенный на рисунке узкий интервал атомных масс – железоникелевый гвоздь, на острие которого покоится наш мир.

За пределами железного пика тоже имеются долговеч­ные скопления материи: влево от "гвоздя", - там, где в одном месте скапливается большое число прото­нов – загораются обычные звезды; вправо – в области преобладания нейтронов, господ­ствует скры­тое состояние материи в виде нейтронных звезд и черных дыр, которые не терпят присутст­вия "рых­лого электронного" вещества.

Имеются сведения о том, что нуклоны вообще и нейтроны – в частности, могут находиться в парооб­разном, твердом или жидком (ферми-жидкость) состоянии, т.е. испытывать фазовые пере­ходы. Какое из этих состояний находится ближе к цепной реакции деконфаймента и какая масса потребу­ется для самопроизвольной аккреции земного вещества на нейтронное – миллиарды тонн, или же достаточно 300-400 частиц, слитых или замороженных в одной капле, - лучше было бы подсчи­тать теоретически, чем испытать на практике.

Судя по тому, что при охлаждении нейтронов резко увеличивается сечение захвата, наиболее опас­ным состоянием следует считать конденсированное.

Во все времена и во всех лабораториях мира случались аварии, пожары, взрывы, бесконтроль­ные те­чения реакций и множество неприятных побочных эффектов, но возможный пожар земного веще­ства, если он вспыхнет в лаборатории какого-нибудь НИИ, загасить будет нечем.

Как известно, черные дыры (ЧД) действуют как ЧК или полиция в засаде: "всех впускать, ни­кого не выпускать!", поэтому никакой огнетушитель при таком ЧП не поможет. Аналогичный эффект следует ожидать и от нейтроноизбыточных изотопов.

В Дубне эксперименты с УХН осуществляют на реакторе ИБР-2 (который планируется заме­нить на ИБР-2М) и бустере ИБР-30, вместо которого вводится в эксплуатацию более мощный Источ­ник РЕзо­нансных Нейтронов - ИРЕН, где плотность импульсного пучка нейтронов достигнет 1´10¹⁵ нейтрон/с (http://www.jinr.ru/~jinrmag/koi8/2000/50/soder.htm). Естественное желание экспериментатора получить весовые количества конденсата УХН при нынеш­нем состоянии лабораторной базы может в любой день и час легко  осуществиться,  как  осуще­с­тв­лялось у множества  ушедших  в  небытие  иных миров.

Вручая Государственные премии исследователям УХН из ЛНФ ОИЯИ, ПИЯФ РАН и РНЦ КИ "За разра­ботку и развитие методов структурной нейтронографии по времени пролета на импульсных и ста­ционарных реакторах", бывший Председатель Правительства РФ Е.М. Примаков обязался не пожа­леть финансов для развития "прорывных" исследований и технологий.

Но "прорывы" появляются только в ослабленных зонах. Где тонко – там и рвется.

Настойчиво расковыривая ядро, можно проковырять его до "дырки". Тогда и случится такой "про­рыв", какого не ожидает Примаков.

Опасность вероятного "прорыва" заключается не в самом атоме (ведь он такой малень­кий!), а в том огромном и могущественном, что за ним скрывается.

Дальше