Принцип ЧК               Оглавление                ВКП без (б)

" …если представить себе все эти абсолютно неисчислимые миры…, …то само их число делает вероятной лю­бую невероятность …Прежде чем категорически отрицать это  утвер­ждение, поразмыслите хоро­шенько" (Ст. Лем. Сумма технологии).

В качестве альтернативы путаным и опасным версиям можно предположить, что если уж в звезде на­чались какие-то процессы синтеза тяжелых элементов, то они не обрываются на железе или никеле, и не поворачивают вспять при разогреве красного гиганта, но идут до конца, а в этом конце среди множе­ства новообразованных сверхтяжелых ядер найдется хотя бы одно такое, какое окажется способ­ным вызвать коллапс всей звезды подобно взрывателю авиабомбы или артиллерий­ского сна­ряда.

Вряд ли звезда коллапсирует одновременно всей своей массой – всеми ядрами атомарного веще­ства (легкими, средними и тяжелыми) в один и тот же миг.

У этого процесса должно быть на­чало – какое-то одно из новых, самых тяжелых трансурановых ядер ломается  и проваливается внутрь себя пер­вым. Во всяком случае, появление случайного "детонатора" в недрах звезды объясня­ется проще, чем дефицит материи во Вселенной (фото сверхновой 1987 г. из http://imagine.gsfc.nasa.gov/docs/science.html; слева – взрыв, справа – то же, до взрыва).

Это может быть всё, что угодно, – внезапное столкновение звезды с шальной дырой, опромет­чивое изобретение недоразвитого разума, или реализация невероятного процесса, даже если веро­ятность его осуществления очень мало отличается от нуля. По правилам статистики, умножение количества звезд Вселенной на бесконечно большое число ядерных реакций в их недрах и возведение полученного произведения в степень, равную продолжи­тельности жизни звезд, приведет к вычислению коэффициента вероятно­сти осуществления самого не­вероятного события, близкому к единице.

Согласно теории звездного нуклеосинтеза Ю.Э. Пенионжкевича (рис. 1) синтез элементов тяже­лее железа происходит в результате захвата ядром ⁵⁶Fe тепловых нейтронов в slow- и rapid- процес­сах, что приводит к появлению множества нейтроноизбыточных изотопов железа, часть из которых путем b-рас­пада превращается в кобальт, кобальт – в никель, никель – в медь, та - в цинк и так да­лее, - до конца таблицы Д.И. Менделеева. На этом пути постепенного наращивания атомной массы и порядко­вого номера элемента могут существовать запрещенные по энергетике ступени ядерных превращений, на которых процесс нуклеосинтеза оборвется и звезда превратится в остывающую железоникелевую бол­ванку.

Более рациональная схема получения ядер тяжелых элементов изобретена и реализована Ю.Ц. Огане­сяном в лаборатории ядерных реакция (ЛЯР) ОИЯИ в начале 70-х годов, согласно которой вместо изнурительных поисков короткоживущих элементов достаточно слияния двух тяжелых изо­топов в одно сверхтяжелое ядро, которое, распадаясь, само произведет недостающие промежуточ­ные элементы. Так, распад ядра элемента №116 (приложение) автоматически сопровождается открытием элементов №№ 114, 112, 110 и т.д. по убывающей массе.

Такой же "проскок" может происходить и в звездах. Предположим (условно), что по энергетике про­цесса в недрах звезды возможна реакция слияния каких-либо изотопов железа и железа, железа и кобальта, ко­бальта и никеля или другая подобная реакция. Тогда, в условиях интенсивной нейтрон­ной "накачки" вполне вероятен скачкообразный переход процесса в область синтеза сверхтяжелых элементов. Иными словами, простое удвоение масс исходных компонентов реакции быстро выводит звездный нуклеосин­тез на границу таблицы Менделеева. Например, слияние ядер группы железа влечет появление лантанои­дов, изотопы которых обладают рекордными показателями сечений за­хвата тепловых нейтро­нов (Sm – 66, Gd - 150 тыс. барн), склонны к протонному распаду (Tm, Lu), и захвату электронов (Gd). Слияние ядер лантаноидов между собою сопровождается  образованием актиноидов, а те, распадаясь, обусловливают появление ядер промежуточных элементов, "пропу­щенных" на первой стадии синтеза (точно, как в ЛЯР ОИЯИ).

Нельзя исключить и то, что звездный нуклеосинтез не останавливается на ядрах трансурановых эле­ментов, но выходит за пределы периодической системы. Свидетельством этого может служить само существование "узла" лантаноидов, доставлявшего немало неприятностей автору периодиче­ского за­кона. Появление этого узла можно объяснить спонтанным делением актиноидов, а можно – и распадом более тяжелого, нейтронного вещества. Проверить то и другого предположение можно интегральным под­счетом баланса продуктов синтеза и деления, и, если вклад распада нейтронного вещества в кар­тину распространенности химических элементов (рис. 1) не окажется необходимым, то последует вы­вод о необратимости деконфаймента при массе около 300 а.е.м. (рис. 2), что потре­бует принятия исклю­чительных мер предосторожности при лабораторных исследованиях в окрест­ностях порядкового № 118.

В том хаосе, который творится в недрах каждой звезды, нейтронный коллапс может вызвать не сила тяготения, а самопроизвольное слияние двух возбужденных ядер лантаноидов, платиноидов или ещё более тяжелых. В условиях "подкачки" естественного процесса быстрыми и медленными нейтро­нами, a-частицами и в присутствии других промежуточных продуктов ядерных реакций, может образо­ваться только одно сверхтяжелое нейтроноизбыточное ядро, очень похожее на то, что рису­ется воображе­нию Оганесяна (см. обзор газет). В таком суперядре константы электромагнитного и слабого взаимодействий выравниваются, протоны путем захвата электронов превращаются в ней­троны, силы ку­лоновского отталкивания перестают действовать и ядро впервые не разваливается спонтанным деле­нием вовне, а напротив – начинает присоединять к себе ядра обычного вещества безостановочно, увле­кая за собою 90% массы звезды.

Достаточно большая масса предшественницы сверхновой может не быть первой и единственной при­чиной коллапса звезды до состояния черной дыры. Причиной такого финала может оказаться и масса "суперядра-детонатора", т.е. тип реакции синтеза.  Иначе говоря, - "прародителем" нейтрон­ной звезды может быть один тип сверхтяжелого ядра, а черной дыры – другой. И каким бы увлека­тельным этот и подобные ему вопросы ни были, выяснять их нужно исключительно теоретическими и наблюда­тельными методами, а не лабораторным синтезом сверхтяжелых "бабблов". При какой массе новообразо­ванное составное ядро может самопроизвольно коллапсировать – при 300-400 а.е.м., или для этого нужно три массы Солнца – лучше определить теоретически, чем эксперимен­тально.

Однажды начавшаяся аккреция вещества звезды на нейтронный "детонатор" естественным обра­зом вызовет сброс оболочки, и, таким образом, причина и следствие меняются местами и вы­страива­ются в логичной последовательности: не взрывы сверхновых являются причиной начала двух независи­мых один от другого процессов – рождения тяжелых элементов и нейтронных звезд (или чер­ных дыр), а долговременный синтез всё более и более тяжелых элементов обрыва­ется кол­лап­сом первого из сверхтяжелых составных ядер, за которым следует обрушение всей звезды и взрыв.

В лабораторных ускорителях, способных имитировать любой звездный процесс, тот же эффект дости­гается более надежным способом – путем целенаправленной подготовки тяжелых ионов бом­барди­рующего пучка и препаратов мишени, тщательного расчета сечений захвата и энергий возбуж­дения, сознательного создания условий для осуществления события, невероятного не только для холодной планеты, но и для звезды.

Синтезом таких, сверхтяжелых ядер, ныне заняты все атомные лаборатории мира (см. список) и среди них наибольшего успеха добивается лаборатория ядерных реакций в г. Дубне.

Общей закономерностью для звездного и лабораторного синтеза сверхтяжелых элементов явля­ется печальный финал. Однако этот финал нельзя считать ни случайным, ни побочным, - он может быть лишь неожиданным.

Сверхновая – это внезапный инфаркт обычной звезды почтенного воз­раста, только вместо тромба в её сердце вдруг возникает нейтронный "супербаббл" или зародыш черной дыры.

Занятая синтезом благородных и редких металлов, еще горячая и совсем не желающая уми­рать звезда, неожиданно сотрясается необратимым коллапсом и, спасая для нас плоды созида­тель­ного труда, успевает отбросить от черной бездны крохи пожираемого дырой имущества и от­править про­щальные свои фотоны в самые дальние углы Вселенной.

Гибнущая цивилизация не успевает сделать и этого.

Вероятность коллапса зрелой звезды невелика, но она возрастает с течением времени, по мере на­ко­пления и участия в реакциях все более тяжелых ядер. Также возрастает риск неожиданной кон­чины у стареющего человека и у технологически развитых сообществ органического мира, кото­рые овла­девают, но далеко не всегда умело и осторожно пользуются плодами научно-технического про­гресса.

Таким образом, предшественницу сверхновой можно определить по спектру излучения, как предын­фарктное состояние человека – по содержанию холестерина в крови.

Непринципиальное различие конца той и другой системы состоит лишь в том, до взрыва сверхно­вой обычная звезда проходит почти полный цикл своей эволюции, а подавляющее большин­ство разумных сообществ гибнет при исследовании микромира на первом и самом опасном витке сво­его развития - на взлете. Необъяснимо в этом отношении другое: звезда подчиняется физиче­ским законам и бессознательно выполняет свою работу до конца, а юные цивилизации почему-то стремятся к безвре­менному финалу сознательно, - даже тогда, когда получают обоснованное предосте­режение и строгое предупреждение.

Распознать потенциального самоубийцу сложнее, но тоже можно, – по неадекватному поведе­нию, пу­таным объяснениям, заумным идеям, провалам памяти, эгоцентричным притязаниям и небреж­ному от­ношению к нормам человеческой морали, когда цена всей земной жизни приравнивается к стоимости одного эксперимента на тяжелом ускорителе, т.е. по всему тому, чем ха­рактеризуется в настоящее время самая продвинутая область экспериментальной физики.

Право же, окончательное расковыривание атомного ядра можно было бы отложить лет на 300, пока не появятся трезвые головы и безопасные методы исследований, а тем временем ресурсы фунда­мен­тальной науки употребить на решение более приземленных задач – изучение космических излу­чений и крупномасштабное картирование поверхности Луны, синтез фуллеренов и хиральных пре­па­ратов, развитие информатики и нано­технологий.

Еще нужно оценить состояние здоровья нашего Солнца, поскольку железоникелевый состав его ядра  может служить признаком скорого "инфаркта" светила, и в этом отношении сенсацией является не открытие Меньюла, а само появление сенсации, т.е. тот факт, что мы до сего дня не знали химиче­ского состава ближайшей к нам звезды, хотя и пытаемся модели­ро­вать звездные процессы на поверхности своей планеты. Судя по составу земного ядра, исходный материал при формировании Солнечной системы был достаточно тяжелым, поэтому в недрах Солнца должны в скором времени начаться такие же реакции слияния тяжелых ядер, какие планируются ЛЯР для получения супербаббла.

Вифлеемская звезда и Солнце были сестрами, рожденными от одной матери - пери­ферии ударной волны, возникшей после взрыва "белого протоядра" нашей Галак­тики, поэтому син­тез сверхтяжелых элементов в недрах кровных родственников должен оканчи­ваться одинаковым ре­зультатом. В космических масштабах разница времени в 2000 лет принципиальной сущности процесса не меняет.

Если "инфаркт" случается только в почтенном возрасте, то становится понятно – почему взрывы сверхновых наблюдаются на окраинах галактик и никогда – в молодых скоплениях. Должно быть, что старые звезды взрываются на окраинах галактик так же часто и закономерно, как лопаются мыльные пузыри на поверхности пены. Мы нахо­димся на такой окраине и нам достаточно естественных проблем, чтобы создавать ещё искусственные.

Так в новостях ОРТ 23 мая 2002 года, а затем CNews http://www.cnews.ru/ 25.05.02 со ссылкой на журнал NewScientist сообщалось об открытии Карин Сандстром (Гарвардский университет) белого карлика HR 8210, способного взорваться сверхновой звездой в любой момент. Этот карлик находится слишком близко от Солнца (150 световых лет), поэтому его взрыв грозит Земле самыми катастрофичными последствиями.

Для спокойного превращения желтого карлика в остывающую белую "болванку" человечество еще вчера должно было сделать лечебную инъекцию какого-то изотопа своему светилу, который инициировал бы начало в его недрах новой, запрещенной естествен­ными барьерами ветви ядерных превращений. Быть может, одного ядра какого-нибудь кальция-48 достаточно для запуска цепи реакций, в конце которой Солнце не вспыхнет красным гигантом и не взорвется сверхновой. В резуль­тате постепенного развития искусственной ветви превращений может появиться избыток (или недостаток) нейтронов определенной энергии, которые вызовут досрочное деление промежуточных продуктов и тем блокируют синтез детонатора-супербаббла. А может быть, в иных мирах процесс эволюции своей звезды срывают с главной фатальной последовательности другим способом, однако, мы пока еще не знаем ничего такого, что позволило бы земному котлонадзору или службе Солнца планировать подобный эксперимент.

Присутствие разума во Вселенной обнаруживается не в свидетельствах астроинженерной деятельности - грандиозных сооружениях типа сферы Дайсона, и не в безумных тратах энергии внеземными цивилизациями, - таких, что по мощности превосходят светимость галактик, а в малозаметных и непонятных пока изменениях спектра излучений, говорящих о том, что первобытный хаос катастрофичных вспышек сверхновых постепенно уступает место разумному порядку экономного расходования энергии звезд.

Солнце – это наша печка, только большая.

А коль скоро мы этой печью пользуемся, то и за пожарную безопасность отвечать должны мы сами. Больше некому.

*  *  *

"Известно, что в сфере радиусом 100 пк взрыв сверхновой в среднем должен происходить один раз в каждые 100 тыс. лет. Ясно, что вероятность взрыва в реальном масштабе времени очень мала. Более того, если даже такой взрыв имел место, то для установления природы источника (сверхновая или нет) требуется проведение непрерывных измерений в течение десятков тысяч лет. Б.П. Константинов и автор сформулировали и разработали метод регистрации космических лучей от взрыва сверхновой в далеком прошлом. Речь идет о методе космогенных изотопов, который рассмотрен выше.

Первые экспериментальные результаты по содержанию 10Ве в полярном льду за последние 40 тыс. лет были опубликованы в начале 80-х годов. Было обнаружено значительное повышение интенсивности космических лучей в интервале времени 10-40 тыс. лет тому назад. Поскольку автор давно ждал этих результатов, уже в 1982 году была опубликована работа, в которой было показано, что полученный временной ход количественно и качественно свидетельствует о взрыве близкой (50 пк) от Солнечной системы Сверхновой звезды с общим энерговыделением 1050 эрг в космических лучах. Впоследствии новые экспериментальные данные по 14С, 10Ве и 36Cl полностью подтвердили вывод о взрыве близкой сверхновой 35 тыс. лет тому назад" (Экспериментальная палеоастрофизика: достижения и перспективы, КОЧАРОВ Г.Е. , 1996, http://www.pereplet.ru/obrazovanie/stsoros/204.html),

Дальше