«Если бы мы раз­дули наши притязания до чу­довищных размеров и захотели бы сразу оказаться на самых вершинах науки, там, где спор ведут не популяризаторы или авторы учебников, а сами создатели того, что затем изучается и распространяется, если бы мы осмелились при­нять уча­стие в их спорах, то это было бы чем-то худшим, чем просто комическая ситуация. Это была бы ошибка…» (Ст. Лем. Сумма тех­нологии).  

Редкий специалист позволяет себе высказывания по вопросам чужой области знаний, где он за­ве­домо некомпетен­тен, и он прав, когда возмуща­ется вторжением в «свою» сферу невежд, которые нахватаются «верхушек» и начинают пере­мешивать пионы с адронами, нейтрино с черными дырами, да еще сдабривают эту смесь очарованными и разноцвет­ными кварками.

Кроме того, публикации опу­сов не­вежественных графоманов (как и сочине­ний, написанных спе­циали­стами из соображений честолюбия) создают ин­формационный шум, затрудняющий поиски действительно цен­ных сведе­ний, не­обходимых для развития науки.

Станислав Лем различает невежество двух типов: 1) тотальную некомпе­тентность «мирянина», на­слы­шанного обо  всем понемногу, и 2) есте­ственный предел осведомленности профессио­нала, знающего «всё о ничём» в своей  уз­кой специализации, осознающего глубину непознан­ного и нацеленного на решение конкретной, известной только ему, задачи.

Будем и мы вслед за Лемом считать себя «мирянами» и согласимся нена­долго с его самоуничиже­нием, приведенным в начале этой страницы. А если бы ещё и лемовский небожитель снизошел до популярного изложения сути занимающей его проблемы, а также известил «мирянина» о том, что всё потенциально опасное находится под на­дежным контролем, то число ненуж­ных публикаций можно было бы значительно умерить.

Однако и при таких (уважительных) взаимоотношениях, научным исследованиям не повредит лю­бопытство посторон­него, когда специалист будет ощущать спиной внимательный взгляд ревни­вого «мирянина», озабоченного не комичной ситуацией, в которой он таким образом оказывается, а превра­щением своей планеты в полигон для космических экспе­риментов, - вот та скромная цель, достиже­нием которой автор настоящего текста был бы вполне удовлетворен.

Запущенные в работу программы и темы исследований (приложение) вызывают беспокойство по той причине, что атомная физика не считается с предупреждениями о нежелательных последствиях но­вых открытий, не занимается научным прогнозированием побочных событий и чрезвы­чайных ситуаций в процессе физических опытов и даже пренебрегает правилами защиты своего персонала от проникающих излучений, - свидетельством тому являются хранящиеся в архи­вах истории лучевых болезней известных физиков и даже администраторов (наркомтяжмаш В. Ма­лы­шев). О том же свидетельствуют радиоактивные дневники Марии Склодовской, которые «фонят» до сего дня. С учетом современного уровня развития тэватронов и коллайдеров при таких традициях и при таком отношении к технике безо­пасности одними только радиоактивными дневниками дело не ограничится.

Поскольку эта проблема никем не обсуждается, постольку и «мирянин» восстает в своем отно­шении к научным авторитетам и стервенеет в глубоком недоверии управлению российскими нау­ками. Бунт малокомпетентного обывателя против снобизма профессионала вполне обоснован тем, что научная репутация нередко оказывается «дутой», поскольку она добывается многолетним вылизыва­нием непотребных мест у благосклонного начальства, недовольства которого со­искатель докторской сте­пени опасается больше черной дыры.

Да и какой обыватель может понять специалиста, смирившегося с назначением на должность мини­стра науки И.И. Клебанова, - того самого, кто беззастенчиво врал об установлении контакта с экипа­жем затонувшей АПЛ «Курск»?

А как, спрашивается, можно относиться к невежеству «третьего типа» – к старческим маразмам руководства РАН, предполагающего извержения тяжелых элементов при «сравнительно частых столк­новениях нейтронных звезд»?

Учитывая невероятно высокую цену вопроса, «мирянин» ни при каких условиях не станет пере­да­вать судьбу всех не родившихся ещё поколений в руки лживых и невежественных людей. А если кому-то этой аргументации недостаточно и ему требуется дельный совет – пусть спросит его у вдов «Курска».

Невольное отвращение вызывает также интернетовский облик физических НИИ России. – Если, к примеру, любозна­тельный школьник поинтересуется новостями об устройстве атомного ядра на серве­рах Дубны, Сарова или Троицка, то даже в этих, святых для каждого русского местах, он не найдет ни одного понятного для себя слова. По своему внешнему виду домашние страницы FLNR, JINR или DLNP в Дубне ничем не отличаются от сайтов LBNL в Беркли и LANL в Лос Ала­мосе, а все вместе сайты россий­ских НИИ очень напоминают Кису Воробьянинова, который на чистом «аглиц­ком» языке выпрашивает милостыню у почтенной публики, измученной потреблением нарзана.

Как неуважение старших и нарушение вековых традиций нужно оценивать отказ Интернета, ТВ и прочих СМИ от употребления вместе с именем – отчества персоналия, которое на Руси всегда за­меняло фамилию. Свое отчество удалось сохранить за собою только Президенту РФ, а всех осталь­ных прихо­дится обзывать на американский манер «г-нами». Од­нако, никто из нынешних стариков не хочет счи­тать себя г-ном, поэтому тот, кто пас коров, например, со Строевым, мо­жет окликнуть от­ставного спи­кера Егором, а нашего деревенского пастуха по-прежнему ве­личают Его­рычем и мало кто помнит его отроческое имя.

Вперед